Особенности ⌠национальной катастрофы■ для чеченцев
Сергей Анчуков (www.whiteworld.ru)

По данным справочника ⌠Народное хозяйство СССР в 1999 г.■ читаем, что чеченцев насчитывалось около 957 тысяч (чуть более 0,03% обшей численности населения Советского Союза). Исходя из известных данных по народонаселению в пределах ЧИАССР (19,3 тысяч квадратных километров при общей численности населения 1290 тысяч человек) в то время проживало около 710 тысяч чеченцев, примерно 190 тысяч ингушей, русских и прочих - более 370 тысяч.

После разделения ЧИАССР на современной территории Чеченской Республики (15,7 тыс. кв. км) оказалось менее 900 тысяч постоянных жителей, из них чеченцев - меньше 700 тысяч (в Ингушетии осталось 13 тысяч).

Отметим, что уже в те годы чеченская диаспора за пределами ⌠национальной территории■ насчитывала всего около 350 тысяч человек, в том числе, пределами РФ проживало не менее 57 тысяч чеченцев.

В период предшествующий первой чеченской войне, в ее ходе и в последствии из Чечни было вытеснено и выехало не менее 400 тысяч жителей (200-250 тысяч русских и русскоязычных граждан РФ, а также около 200 тысяч чеченцев). О масштабах миграции населения можно судить только по косвенным данным. Никакого нормального учета движения населения в силу преступности действий режима по обе стороны административной границы разумеется не было. Например, за указанный период численность чеченской диаспоры в Москве увеличилась примерно в два-три раза и составляла в среднем за год от 45 до 60 тысяч. В Ярославле появилась чеченская община численностью около 10 тысяч. В Астрахани - проживает не менее 40 тысяч. В Тверской области ряд сел стали чеченскими в силу численного преобладания временных переселенцев над коренными жителями. По данным миграционного комитета в центральном регионе России чеченская диаспора численно увеличилась на 190-210 тысяч.

В ходе двух войн по разным данным было уничтожено боевиками и погибло в ходе боевых действий от 25 до 80 тысяч мирных жителей. (Представляется более или менее достоверной цифра около 50 тысяч)

Очевидно, что демографические потери ⌠Чечни - Ичкерии■ составили 400-450 тысяч человек, а с учетом 200 тысяч ⌠вынужденных переселенцев и беженцев■ 1999-2000 гг., всего выехало из Чечни 600-650 тысяч человек, в том числе не менее 400 тысяч чеченцев.

Таким образом, в настоящее время на территории ЧР постоянно проживает не более 220-280 тысяч человек, то есть всего 23-30% первоначальной численности ее населения. Из них примерно 25-30 тысяч (из первоначального количества - 370 тысяч) составляют остатки русского и русскоязычного населения.

Можно сделать вполне правомерный вывод о том, что из постоянно проживавших на территории Чечни граждан РФ за 90-е годы покинуло или было уничтожено не менее 50%, и произошла своеобразная депортация чеченского населения. Численность чеченцев на территории Чечни в настоящее время не превышает в среднем 180-230 тысяч (около 32% первоначальной численности). Можно предположить, что на две трети (порядка 140-150 тысяч) это мужское население в возрасте от 14-15 до 55 лет.

В фазе активного ведения боевых действий средняя численность ⌠армии воинов ислама и Ичкерии■ колебалась в пределах 12-15 тысяч в ⌠регулярных войсках■ (в мирное время около 6 тыс) и еще столько же в ополчении. Очевидно, что через силовые структуры и бандформирования прошла подавляющая часть мужского населения в возрасте от 20 до 55 лет. Из 200 тысяч чеченцев-мужчин призывного возраста (в том числе за пределами республики) в бандах так или иначе побывало не менее 50 тысяч человек.

Расчетные данные о потерях и численности бандформирований на начало военных действий и по завершении войсковой части антитеррористической операции дают основания утверждать, что всего в военных действиях участвовало не менее 55-60 тысяч чеченцев (с учетом ⌠условно мирного населения■ значительно больше) и около 1-1,5 тысяч наемников. (Это не менее 15-25% от численности чеченского населения, постоянно находящегося в Чечне.) Так, если ⌠боевые потери■ чеченцев в 2-3 раза превышают потери убитыми в федеральных войсках за две войны (более 6,5 тысяч по состоянию на 1 мая 2000 года), то безвозвратные потери бандформирований составляют не менее 13-19 тысяч, главным образом чеченцев мужчин в возрасте 20-40 лет. Это подтверждается сообщениями МО РФ. Потери ранеными могут быть в 2,5-3 раза больше и за весь период составляют примерно 40-50 тысяч.

Таким образом, численность бандитского контингента с опытом (исключая убитых, тяжело раненых и осужденных) составляет 35-40 тысяч человек.

Чем жили наши ⌠герои■ при такой степени мобилизации Чечни не составляет секрета. Это дотации центра, махинации с перечислением денег из центробанка в виде миллиардных авизовок, контрибуции с пенсий, беззаконная торговля самопальным бензином, пожертвования иностранных и российских спонсоров, а так же ⌠отхожие промыслы■ и налоги на чеченскую диаспору. То что это именно так подтверждается фактами, в том числе последнее дело московского банка ⌠Траст кредит■, подозрения в отношении ⌠Группы Альянс■ братьев Бараевых, признания самого Березовского и многое другое. По неофициальным данным доходы чеченских группировок и, естественно, боевиков составляют от 3 до 3,5 миллиардов долларов в год только на территории РФ. Особенно плотно опекается Чечней Поволжье.

Для сравнения следует напомнить, что такой ⌠степени мобилизации■ населения и экспроприаций достигла в прошлом только фашистская 54 миллионная Германия. Причина этого простая - при проведении тотальных мобилизаций в Германии активно использовался рабский труд 6-7 миллионов ⌠остбайтеров■ и военнопленных (вопреки международным законам) для замещения убывших на фронт немцев. Однако, нет никакого сомнения - ⌠ошибка вермахта состояла не в том, что при определении сроков не были учтены распутица и русские морозы■. Поражение Германии было заранее обусловлено недооценкой экономических возможностей СССР, численностью населения превосходившего ее в 3,5 раза. Германии в войне против всех не помогли ресурсы практически всей Европы и рабский труд миллионов невольников.

Как можно заметить и в Германии и в Чечне имеет место одна болезнь - потеря здравого смысла и массовое помешательство на почве собственного величия.

В этой связи следует напомнить, что безвозвратные потери РККА за весь период войны с Германией составили около 30% от общего числа поставленных в строй граждан Советского Союза. Всего через ВС СССР прошло 16,5% населения и погибло в боевых действиях, в плену около 5%.

Впрочем ни в послевоенной Германии, ни в СССР во время войны не было и речи о национальной катастрофе.

Если о потере здравого смысла в Чечне имеет смысл говорить, то вопрос о ⌠чеченской национальной катастрофе■, причина которой неадекватное применение силы Россией (как это рисуется в ПАСЕ), представляется действительно спорным.

Что из этого следует?

Из этого следует, что потери в военных действиях для чеченцев пока не являются катастрофическими.

Большую опасность для нации приобретает выезд населения за пределы республики, без всякой перспективы на возвращение до ⌠восстановления ее хозяйства■. По существу именно такая ⌠своеобразная добровольная депортация■ и является главным признаком ⌠национальной катастрофы■.

Второй не менее важный признак - степень разрушения и утрата национальной и самодостаточной базы мирного развития. Ее восстановление представляется проблематичным по крайней мере по нескольким причинам.

Во-первых, с учетом существующей политики российского руководства на Кавказе вряд ли в Чечне и в прилегающих районах установится даже ⌠призрачный мир■, а следовательно на восстановление руками ⌠русских специалистов■, например, Грозненского нефтедобывающего и перерабатывающего комплекса, рассчитывать не следует.

Во-вторых, по предварительным расчетам для восстановления хозяйства Чечни потребуется от 12 до 40 миллиардов рублей в течение пяти лет. В таких объемах денег в ближайшие годы выделено не будет. Если и будет выделено некоторое количество, то весьма вероятно то, что они ⌠будут пущены на ветер■, а освоение таких средств вряд ли возможно без привлечения 200-300 тысяч специалистов, которых в Чечне нет.

В-третьих, вряд ли следует расчитывать на трудовой энтузиазм чеченских ⌠трактористов и слесарей■, которые в одном поколении уже разучились производительно трудиться на пользу общества, и пройдет не мало лет прежде чем для них станут близкими идеалы общественной пользы для России.

Очевидно, что для возвращения в цивилизованное общество, чеченцам прийдется начать с натурального хозяйства и еще раз пройти путь от войны к миру. Причем только добровольно.

Но для этого необходимо прежде всего изменить политику правительства России в отношении Чечни и Северного Кавказа. Паразитированию на национальных идеях в расчете на дотации должен быть положен предел. При этом приоритетно должны развиваться только те районы, население которых на деле признает необходимость полной, безусловной и добровольной ⌠демилитаризации общества■.

На это время должна быть создана военно-административная система управления с опорой на достаточную по численности группировку российских войск, которая могла бы без героизма и потерь пресечь любые вылазки ⌠отморозков■ и обеспечить режим особого положения. Нет сомнения в том, что ее численность должна быть сопоставима с численностью мужского населения и в 3-4 раза превышать потенциальные возможности по формированию оснащенных современным оружием крупных банд. На сегодня ее численность не может быть менее 60-70 тысяч (в том числе, войск МО - 40-45 тысяч, 15% численности СВ). Исхожу из того, что около 40 тысяч ⌠опытных кадров■ боевиков готовы к мобилизации или скрываются в горах Чечни и в ближайших районах. Около 35-40 тысяч единиц ⌠неучтенного боевого оружия■ имеется на территории республики. Расчитывать на ⌠национальные кадры и конструктивные силы■ не приходится.

Такой расклад сил представляется проблемой для содержания самой группировки войск в Чечне и комплектования ⌠боеготовых соединений■ сухопутных войск ВС России в составе остальных шести военных округов, которые выполняют не менее важные задачи. В связи с этим уместно задать вопрос: почему в многомиллионной, оккупированной Германии 1945 года, в которой каждый восьмой немец был убит в ⌠сражениях за рейх■, не было проблемы партизанщины и террора против сравнительно небольшой по численности оккупационной группировки и военной администрации? Действительно не было. И не только потому, что ⌠немцы устали от войны■. Главной причиной была их традиция подчиняться закону, порядку и власти.

Возможно ли такое в ⌠Ичкерии■?

Проблема обеспечения призрачного мира на Кавказе не простая не только в осуществлении, но и для понимания.

Известно, что Европа управляется законами, Россия совестью, а Восток - обычаями. Более всего последнее характерно для современной Чечни. И если учесть, что фактически 25-30% мужского дееспособного населения Чечни так или иначе принимало участие в войне на стороне бандформирований, то ⌠после окончания войны■ чеченское сообщество еще долго будет жить не только ⌠обычаями гор■, своеобразным ⌠бандитским братством, но и воспоминаниями о ⌠подвигах в священной борьбе с неверными■. В любом случае местная власть и общественные отношения будут конструироваться на основе тейповых связей. Современное поколение, участников войны вряд ли будет склонно к ⌠мирному сосуществованию■, и никакие законные амнистии и указы Центра здесь не помогут.

Очаг напряженности на Кавказе будет сохраняться, а в отсутствии твердой власти и разрастаться. Исходя из интересов соседей рано или поздно это потребует кардинальных мер для его полной нейтрализации.

Рассчитывать на закон и порядок даже в послевоенной Чечне не приходится. Чечня с ее обычаями не Германия. При численности чеченцев, не превыщающей одного процента населения РФ, мы еще можем оказаться свидетелями локальных трагедий и катастроф на всей территории России, если российская власть и сами чеченцы не проявят способность и желание обеспечить безопасность всем без исключения, как это было во времена Советской власти. В том числе ⌠непопулярными мерами■. Неконтролируемая миграция чеченцев в глубину России действительно опасна повторением ситуации осени 1999 года для русских городов. Но для чеченцев она опасна вдвойне, поскольку создается опасность полного растворения 850 тысяч чеченцев в 145 миллионном населении России. Это понимают здравомыслящие чеченцы.

Идеализировать ⌠ситуацию■ было бы неразумно, и несомненно нужно иметь ввиду другой способ ⌠умиротворения■. 15-19 тысяч квадратных километров мятежной территории можно превратить в ⌠невыездную зону■, блокированную войсками и казачьими формированиями. В связи с этим невольно потребуется политика поощрения управляемой миграции из Чечни (даже принудительной депортацией). Возможно, что это будет дешевлее чем ⌠восстановление■ хозяйства и чеченской государственности.

⌠Ситуацию в Чечне■ повторяется с завидным постоянством. Напомню, что первая ⌠спецоперация■ в том же районе и с тем же замыслом была проведена в 1925 году, затем она была повторена в начале 30-х годов. Наконец последовала не лишенная оснований ⌠сталинская депортация 1943 года, которая как ни странно позволила чеченцам мирно сосуществовать в русских областях Казахстана среди ⌠неверных■, увеличить численность населения после возвращения на Кавказ в 2 раза и практически впервые обеспечить самодостаточность за счет русского населения Грозного и трех (имею ввиду и сунженский район Ингушетии) районов, беззаконно присоединенных к восстановленной в 1956 году ЧИАССР.

Чеченцев, как и прочие народы, мало чему учит их собственная история, и главный урок для России состоит в том, что нет малых народов, есть большая политика, в которой эти народы играют не последнюю роль. Стоит это участие без здравого смысла и успеха даже большому народу не малой крови

Волне вероятно, что закат чеченской цивилизации не зависимо от того в составе России или вне ее, все же состоится. Все предпосылки для этого уже созданы.

* * *

Обывательская мысль о ждущих в недалекой перспективе благах как в Европе и желание: ⌠задрав штаны бежать в догонку за западной или восточной цивилизацией■ (кому как нравится) сегодня обуяла наших больших и малых вождей. И это не вызывает удивления. Но будет ли правильным обличенное в концепцию уподобление обезьяне копирование чужих ужимок с точки зрения грозящей народу катастрофы?

Не лучше ли оставить поспешность в движении по пути, указанному не самыми лучшими представителями потомков морских пиратов и портовых проституток и заняться внедрением в массы собственной идеологии. Тем более, что за примерами далеко ходить не нужно.

Традиции и природные инстинкты вещь упрямая, не всегда соответствует научным расчетам и моделям. У нас есть своя, действительно ни на чью нипохожая история и свой путь развития.

И не все еще потеряно для русского и прочих народов на территории Новой грядущей России.