ЛЕРМОНТОВУ не суждено было дожить до двадцати семи лет. Выстрел дуэльного пистолета, прогремевший в предгрозовых сумерках у подножия Машука, оборвал жизнь поэта, полную неразделенной любви, мучительных раздумий и беспрестанных скитаний по дорогам России и Кавказа. За строками таких непревзойденных лермонтовских шедевров, как "Завещание", "Валерик" и "Сон", стоит его драматическая боевая судьба.

"УМЕРЕТЬ С ПУЛЕЮ В ГРУДИ"

Не окончив курса в Московском университете, Лермонтов в 1832 году поступил в юнкерскую школу в Петербурге. С детских лет он имел пристрастие ко всему военному; лепил из крашеного воска картины сражений, а среди игр ему особенно нравились те, которые имели военный характер. Так, в саду у них было устроено что-то вроде батареи, на которую дети бросались с жаром, воображая, что нападают на неприятеля.

С фамильных портретов смотрели на юного Мишеля его предки ≈ сплошь офицеры и генералы. Основатель рода Лермонтовых в России шотландец Георг Лермонт был ландскнехт, то есть профессиональный наемник. Служил у поляков, но в 1613 году перешел на государеву службу. Дед поэта по матери Михаил Васильевич Арсеньев, в память о котором Лермонтов получил свое имя, был капитаном гвардии, а его брат Афанасий, которого будущий автор "Бородина" очень любил и называл дядюшкой, получил в награду золотую шпагу с надписью "За храбрость" и участвовал в Бородинском сражении. Кстати, гувернером Мишеля был отставной наполеоновский гвардеец Жан Капе.

Испытать себя в настоящем бою поэту предстоит еще не скоро, а пока он с успехом постигает воинское искусство. "Лермонтов был довольно силен, ≈ вспоминает его товарищ А. Меринский, ≈ в особенности имел большую силу в руках и любил состязаться в том с юнкером Карачинским, который известен был по всей школе как замечательный силач". В очередной раз, когда друзья на спор гнули шомполы гусарских карабинов, в залу вошел директор школы генерал Шлиппенбах. За порчу казенного имущества оба силача отправились на сутки под арест.

Класс фехтования был обязателен для всех юнкеров, за которыми оставался только выбор оружия ≈ эспадрон или рапира. Судьба распорядилась так, что противником поэта в учебных поединках часто становился его будущий убийца. "Я гораздо охотнее дрался на саблях, ≈ признается Н. Мартынов. ≈ В числе моих товарищей только двое умели и любили так же, как я, это занятие: то были гродненский гусар Моллер и Лермонтов. В каждую пятницу мы сходились на ратоборство, и эти полутеатральные представления привлекали много публики из товарищей".

В ноябре 1834 года Лермонтов был выпущен корнетом в лейб-гвардии гусарский полк, стоящий в Царском Селе. Гусары несли караульную службу во дворце, участвовали в придворных празднествах и церемониях. Объясняя причины, побудившие его ступить на военную стезю, Лермонтов писал из Петербурга Марии Лопухиной:

"До сих пор я жил для литературной карьеры, столько жертв принес своему неблагодарному кумиру, и вот теперь я ≈ воин. Быть может, это особая воля провидения; быть может, этот путь кратчайший, и если он не ведет меня к моей первой цели, может быть, приведет к последней цели всего существующего:

умереть с пулею в груди ≈ это лучше медленной агонии старика. А потому, если будет война, клянусь вам Богом, буду всегда впереди".

"ЗДЕСЬ, КРОМЕ ВОЙНЫ, СЛУЖБЫ НЕТУ"

За стихи на смерть Пушкина пришлось расплачиваться ссылкой: корнета Лермонтова царь Николай велел перевести в драгунский полк на Кавказ. В марте 1837-го поэт покинул Петербург.

На Кавказе, как всегда, шла война. Горцам, собранным Шамилем под знамена газавата, противостояли силы Отдельного Кавказского корпуса. Штаб корпуса находился в Тифлисе. На Северном Кавказе войска были сосредоточены на Азово-Моздокской укрепленной линии, состоящей из ряда крепостей и казачьих станиц; впоследствии линия получила название Кавказской.

Генерал-майор В. Вольховский, лицейский друг Пушкина, а в то время начальник штаба Кавказского корпуса, решил отправить молодого офицера за Кубань ≈ понюхать пороху. "Два, три месяца экспедиции против горцев могут быть ему небесполезны, ≈ полагал Вольховский, ≈ это предействительное прохладительное средство, а сверх того ≈ лучший способ загладить проступок. Государь так милостив..."

В дело вмешался случай: в дороге Лермонтов простудился и лето провел не за Кубанью в жарких стычках, а на горячих водах в Пятигорске. "Я приехал в отряд слишком поздно, ≈ с огорчением сообщал он другу, ≈ ибо государь нынче не велел делать вторую экспедицию, и я слышал только два, три выстрела; зато два раза в моих путешествиях отстреливался: раз ночью мы приехали втроем из Кубы, я, один офицер нашего полка и черкес (мирный, разумеется), и чуть не попались шайке лезгин". Той осенью Лермонтов исколесил весь Кавказ ≈ "изъездил линию всю вдоль, от Кизляра до Тамани", был в Тифлисе, в Кахетии и Азербайджане, а возвратный путь на север проделал по Военно-Грузинской дороге.

Перевод назад, в гвардию, поэту выхлопотал Жуковский, в то время воспитатель наследника престола. Подводя итог затянувшейся кавказской одиссеи, Лермонтов заметил в письме к другу:

"Здесь, кроме войны, службы нету". И справедливость этих слов впоследствии ему в полной мере довелось испытать на собственном опыте,

"ВСЕ КАРТИНЫ ВОЕННОЙ ЖИЗНИ, КОТОРЫХ Я БЫЛ СВИДЕТЕЛЕМ"

За дуэль с французом де Барантом Лермонтова выслали снова, вторично исключив из гвардии, и, что особенно унизительно, его, кавалериста, на этот раз отправили в пехоту.

Из Ставрополя в июне 1840-го Лермонтов сообщает в письме к другу: "Завтра я еду в действующий отряд на левый фланг, в Чечню брать пророка Шамиля, которого, надеюсь, не возьму, а если возьму, то постараюсь прислать к тебе по пересылке". Шутливое предсказание поэта не сбылось: минуло еще долгих девятнадцать лет, прежде чем Шамиля пленил товарищ Лермонтова по юнкерской школе князь Александр Иванович Барятинский.

В июне 1840-го поэт в составе чеченского отряда генерала Галафеева выступил в свою первую экспедицию. Каждый шаг вперед здесь давался потом и кровью, и, подводя итог пережитому, Лермонтов пишет Лопухину: "Может быть, когда-нибудь я засяду у твоего камина и расскажу тебе долгие труды, ночные схватки, утомительные перестрелки, все картины военной жизни, которых я был свидетелем".

Произведением, в котором наиболее полно и ярко отразились боевые впечатления поэта, навсегда осталось его большое стихотворение "Валерик". Это, как сообщает лермонтовская энциклопедия, "развернутое описание походной жизни и военных действий на Кавказе, кровопролитного боя на р. Валерик между отрядом генерала Галафеева и чеченцами 11 июля 1840 года, в котором участвовал Лермонтов. Обе стороны понесли большие потери, но существенного военного успеха достигнуто не было".

В доверительном письме другу поэт приводил подробности дела, страшные картины которого спустя долгое время все еще стояли перед глазами: "У нас были каждый день дела, и одно довольно жаркое, которое продолжалось 6 часов сряду. Нас было всего 2000 пехоты, а их до 6 тысяч; и все время дрались штыками. У нас убыло 30 офицеров и до 300 рядовых, а их 600 тел осталось на месте ≈ кажется, хорошо! Вообрази себе, что в овраге, где была потеха, час после дела пахло кровью".

В официальных военных сводках о Лермонтове сказано, что "офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших солдат ворвался в неприятельские завалы".

"Я ПОЛУЧИЛ В НАСЛЕДСТВО ОТБОРНУЮ КОМАНДУ"

В конце сентября отряд Галафеева выступил из крепости Грозной к реке Аргун. Во время похода получил ранение Руфин Дорохов. Это был человек, даже на Кавказе среди отчаянно храбрых людей поражавший своей холодной, решительной смелостью. Будучи намного старше Лермонтова, он имел скромный чин унтер-офицера, так как за участие в дуэлях и буйное поведение не раз лишался офицерских погон. Поначалу их отношения едва не дошли до поединка, но жизнь под чеченскими пулями быстро сблизила их. Старый кавказский рубака, Дорохов имел под началом "команду охотников", которую, выбыв по ранению из строя, передал Лермонтову.

"Я получил в наследство от Дорохова, которого ранили, отборную команду охотников, состоящую из ста казаков, ≈ разный сброд, волонтеры, татары и прочие, это нечто вроде партизанского отряда, ≈ сообщает поэт, ≈ и если мне случится с ним удачно действовать, то авось что-нибудь дадут".

Желанная награда давала бы надежду на прощение и отставку, о чем Лермонтов уже подумывал, мечтая целиком посвятить себя литературе. Его "летучая сотня" отличалась в боях за шалинским лесом и при переправе через Аргун. Конец осени прошел в новых походах по Чечне. Человек, чья легендарная храбрость не только не требовала сравнений, а сама служила известным мерилом, Руфин Дорохов высоко оценил воинскую отвагу поэта: "Славный малый ≈ честная, прямая душа ≈ не сносить ему головы. Мы с ним подружились и расстались со слезами на глазах. Какое-то черное предчувствие мне говорило, что он будет убит... Жаль, очень жаль Лермонтова, он пылок и храбр ≈ не сносить ему головы".

В терминах тех времен действия лермонтовской сотни иначе, чем "партизанской войной", назвать было трудно. По существу же, это была особая штурмовая группа, прообраз современного спецназа, с широким диапазоном боевых задач. Условия горной войны диктовали при этом и выбор оружия, и способы ведения боя. Внешняя бесшабашность ("сброд", "головорезы") на деле оборачивалась прекрасной подготовкой к бесконечным рукопашным схваткам. Успешно перенятые у противника боевые качества ≈ подвижность, быстрота и неотразимый натиск ≈ обеспечивали действиям "летучей сотни" максимальный эффект. В документах о представлении Лермонтова к награде говорилось, что "ему была поручена конная команда из казаков-охотников, которая, находясь всегда впереди отряда, первая встречала неприятеля и, выдерживая его натиски, весьма часто обращала в бегство сильные партии".

"АВОСЬ ЧТО-НИБУДЬ ДАДУТ"

Несмотря на оказанные отличия, боевых наград он удостоен не был, хотя и представлялся своими командирами к ордену Св. Владимира 4-й степени. Представление снизили до ордена Св. Станислава 3-й степени, но не дали и этого. Князь В. Голицын представлял поэта к награде золотой саблей с надписью "За храбрость", но с тем же успехом.

Говорить о возможной военной карьере Лермонтова трудно даже предположительно. Он собирался выйти в отставку, издавать свой журнал и писать большой роман из кавказской истории времен Екатерины и Ермолова. Двое из его однокашников, повоевавших на Кавказе, закончили ратный путь в звании генерал-фельдмаршалов, многие дослужились до генеральских погон. Лермонтов же так и остался в нашей памяти поручиком Тенгинского пехотного полка.

Николай МAРКЕЛОВ