- НЕ МОЖЕТ быть, этого не может быть! - второй час паниковал в эфире Масхадов, продолжая не верить вкладам, что русские высадили десант в тылу его боевых порядков.
"Грамотно вертолетчики пролетели", - думал крепкого сложения полковник, командир новороссийских десантников, получив еще один радиоперехват.
Сунувшиеся на покрытую лесом гору -уничтожить русских, если они там действительно высадились - боевики были смяты сильным огнем, Это был шок! Дудаевцы поняли, что окружены. А ведь они так уверились в своем превосходстве, Началась паника, которую Масхадову было уже не остановить. Один за другим полевые командиры бросали позиции и уводили своих людей в горы. Исход битвы за Ведено, по сути, был предрешен...
Через восемь месяцев в Новогрозненском, окруженный с двумя тысячами боевиков этим же русским командиром, Масхадов будет думать быстрее. Бросив войско, он сам с кучкой своих людей поспешит сбежать с поля боя. Об этом расскажут потом взятые в плен его личные шофер и охранник..
Воевать с Шамановым, в боевом почерке которого дудаевцы видели не меньше мистики, чем в фамилии, боевики так и не научатся до конца воины...

АПРЕЛЬ 95-го. После каких-то странных, как и сама война, перемирий вновь разворачивались боевые действия. Равнина и Грозный были нашими, горы контролировали боевики. Расположенный на стыке двух горных гряд под Чири-Юртом огромный цементный завод, как глухие ворота, запирал дорогу в горы на шатойском направление В марте и апреле завод поочередно уже пытались взять 324-й и 245-й мртострелковые полки. И оба раза, неся потери, отходили назад Третий раз брать неприступный завод поручили десантникам полковника Владимира Шаманова.

Получив танковую роту, артиллерийские и саперные подразделения поддержки, Шаманов Попросил командующего их направлением генерал-майора: Владимира Булгакова лишь об одном: чтобы план операции знали только они двое. Случаи утечки информации были уже нередки.

Провел рекогносцировку. Задача действительно требовала нестандартного решения, иначе не избежать крупных потерь. Перед раскинувшимся километра на два по фронту заводом - река и вроде бы мирный поселок Чири-Юрт. Вроде бы мирный.

Незащищенные рекой подходы к заводу хорошо заминированы.

В течение пяти дней Шаманов шесть раз менял решение, пока наконец не принял окончательное.

Почти двое суток парашютно-десантная рота и все приданные танки усиленно изображали подготовку к наступлению с восточного края завода. То в одном месте танки постреляют, то переедут и дадут залп с другого. На этом же направлении шло активное разминирование при помощи хорошо заметных реактивных зарядов, так называемых "змей-горынычей".

Боевики поверили. А десант ударил с другой стороны. В четыре утра без артподготовки операцию начала разведрота. Форсировав реку, под покровом ночи разведчики тихо обошли поселок и сели между ним и заводом. Все было спокойно. Их не заметили, И тем же маршрутом, только через мост, на большой скорости в атаку пошла бронегруппа. Стремительно выскочив на место между поселком и заводом, четыре десятка боевых машин десанта, не сбавляя скорости и по ходу перестраиваясь в боевой порядок, понеслись на завод.

Все было настолько внезапно и быстро, что боевики, ожидавшие наступления с другой стороны, перестроиться уже не успели. Через пять минут после начала движения бронегруппы, выпрыгивающие из машин десантники штурмовали заводские корпуса. Дудаевцы, едва успев понять, что происходит, были обречены. А многие отдыхавшие ночью в поселке бандиты и вовсе не вступили в бой. Предпочли потом прикинуться мирными жителями.

В 7.30 утра завод был взят без единой потери. Не было даже раненых, хотя многие солдаты и офицеры не имели до этого боевого опыта. "А фамилию оправдывает", - подумали тогда десантники о своем командире. Мало кто вспомнил, что это был первый бой и в жизни самого Шаманова.

Так кавказские горы увидели рождение нового русского полководца.

ВЕРТОЛЕТ уносил тяжело раненного полковника в Ханкалу. Мудрым замыслом боя сохранив людей, он не смог уберечь себя. Это случилось двумя днями позже.

Щаманов возвращался от мотострелков, которым предстояло передать завод - десантники готовились идти воевать дальше в горы. Двадцатью минутами раньше в том месте. Когда же по этой пробитой травы дорожке пошла его БМД, там уже были мины. За рычагами сидел сам Шаманов - ему не понравилось, как солдат ведет БМД. Машину постоянно уводило чуть в сторону от проверенной саперами колеи. Страшный взрыв разбросал сидящих на броне десантников в разные стороны. В машине находился только Шаманов. Семь осколков разорвали ему левый бок. Восьмой - самый крупный - шел точно в сердце. Выжил он чудом.

Незадолго до этого ,его барнаульский земляк, командир ОМОНа, подарил ему милицейскую разгрузку -жилетку с многочисленными карманами. В одном из них и лежал спасший Шаманову жизнь пистолет. Раздробив пистолетную рукоятку, осколок уже не смог поразить сердце полковника.

Тяжело контуженный, потерявший много крови, он чувствовал, как ему ставили в полевом госпитале очередную капельницу. Не открывая глаз, слушал разговор врачей - его состояние они находят тяжелым и собираются отправить самолетом в Ростов, в окружной госпиталь. И почему он, черт возьми, поехал той злополучной дорогой! В голове все плыло. А на память приходила его другая схватка со смертью.

...Весна 1986-го. Он был тогда командиром батальона псковской дивизии. Через два месяца - в академию. Плановые офицерские прыжки. У него не раскрылся парашют,

Отсчитав положенные три секунды, майор Шаманов рванул кольцо. Не увидев над собой купола, отсчитал еще три. Купола не было!

Не потеряв самообладания, майор дергает кольцо запасного. Несколько мгновений, кувырканий, динамический удар, и Шаманов видит над собой спасительную белую полусферу. Но тут вдруг следом начинает выходить основной. Все сильнее наполняясь воздухом, он угрожающе обволакивает стропы "запаски". Не дать им сплестись, погасив друг друга. До самой земли, напрягая последние силы, майор отчаяно боролся за жизнь. Он рвал, дергал, тянул, разводил стропы готовые убить друг друга, а заодно и его парашюты. Ему удалось развести их перед самой землей. Отстегнув парашюты и оглядев свои трясущиеся руки, Шаманов вспомнил, что до академии прыжков больше не будет. И в академии тоже! Шаманов бросился тормозить попутку. Он еще успевал прыгнуть!

Перед самым самолетом лоб в лоб столкнулся с замом комдива по воздушно-десантной службе.

- С ума сошел, что ли? Судьбу решил испытать? - начал останавливать полковник рвущегося в самолет майора,

- Я должен прыгнуть!

Между ними завязалась настоящая борьба. Полковник пытался распустить Шаманову запасной парашют. Тот не сдавался.

- Что происходит?! - был ошарашен как раз подъехавший командир дивизии, увидев едва ли не драку майора со своим заместителем.

Выслушав обоих, комдив все-таки дал добро на прыжок. Под свою ответственность,

Нелегко, конечно, дался Шаманову тот повторный прыжок, но он его сделал. Победив страх, победив себя...

...На второй день, продолжая лежать под капельницей, полковник Шаманов подумал, что ему, наверное, уже чуть лучше. Ему должно быть лучше! Он должен как можно быстрее встать на ноги и вернуться к своим. Он так готовил их к этой войне. И в Новороссийске, и уже здесь, когда батальон полтора месяца находился в резерве, Нет, он просто не имеет права бросить их после первого боя.

Шаманов вспомнил найденное ими на заводе место казни русских солдат.

Страшное, непостижимо страшное зрелище! Отрубленные руки, ноги, другие части тел наших мальчишек. Намертво врезалась в память фамилия солдата, чей военный билет подобрал он на месте ужасных пыток. Рядовой Трофимов. Боец одного из мотострелковых полков, что штурмовали завод до него.

Эвакуации не будет! Он встанет на ноги и сам поведет своих десантников в горы давить эту мразь!

И как девять лет назад в воздухе, напрягая последние силы, Шаманов встал и пошел искать телефон ЗАС.

Поначалу комбат майор Алексей Романов хотел было объяснить, что генерал Булгаков строжайше предупредил: не дай Бог кто вздумает послать за Шамановым технику. Но через минуту-другую крепкого разговора Романов быстро вспомнил, кто пока командует на этой войне десантниками 7-й дивизии. Теперь Романова не остановил бы, наверное, и личный звонок министра обороны. Две "бээмдэшки" и БТР рванули вызволять полковника.

Тем временем начальник госпиталя зашел сообщить Шаманову о его отправке самолетом в Ростов. Никаких возражений не захотел и слушать: какие еще разговоры в вашем-то состоянии.

Роковую роль снова сыграл спасший Шаманову жизнь ПМ, который у него почему-то забыли изъять.

Шаманов достал пистолет:

• Вы не поняли - эвакуации не будет. И спасибо доктор за все.

Проехав 70 километров в десантном БТРе, Шаманов действительно, как и обещал доктор, почувствовал себя хуже. Но на всю жизнь запомнились ему радостные лица солдат, приходивших посмотреть на израненного, перебинтованного, но вернувшегося к ним едва ли не с того света командира. Закрыв глаза, он слышал, как шептались между собой двое из них: "Шаман с нами, значит, и дальше все будет хорошо"...

ТЯЖЕЛОЕ положение сложилось под Сержень-Юртом, где действовал полк морской пехоты Тихоокеанского флота. Ударить боевикам во фланг было поручено войскам генерала Булгакова, куда входил и усиленный батальон Шаманова,

Начался изнурительный многокилометровый пеший марш по покрытым лесом горам. Шаманов опять вел десантников туда, где их наверняка не ждут. Все так и вышло: десант ударил внезапно, сразу нанеся боевикам мощное огневое поражение. Завязался жестокий бой, местами переходящий в рукопашную, Шаг за шагом наши выдавливали боевиков из окопов. Когда же в бой вдруг вступили непонятно откуда взявшиеся боевые машины, боевики были окончательно подавлены в прямом и переносном смысле... Протащить по непролазной горной "зеленке" технику поначалу казалось малореальным. Шаманов все-таки решил попытаться. И не ошибся.

Больше суток без сна и отдыха, прорубая просеки, вели десантники из роты старшего лейтенанта Костина шесть своих БМД к месту боя. Подоспели вовремя.

Поддержанные десантом, в низине перешли в наступление и морпехи. Неся потери, боевики отступали в горы. Было ясно, что решающее сражение они собирались дать нашим под Ведено,

Оборонявших Ведено боевиков планировали атаковать с нескольких направлений. Увы, шедшая с Ножай-Юртовского района многочисленная группировка наших войск, растянувшись на горных дорогах, явно не успевала. Замысел охвата дудаевцев был почти сорван, когда находившийся на месте событий замкомандующего ВДВ генерал-лейтенант Алексей Сигуткин предложил высадить в тылу боевиков вертолетный десант. Грех было не воспользоваться подготовленной чеченцами еще полвека назад для высадки гитлеровского планерного десанта площадкой приземления под Киров-Юртом. Целый день проведя над картой, Булгаков, Сигуткин и Шаманов просчитывали все детали десантной операции. После чего вылетели на согласование в штаб группировки. Их идея сразу нашла поддержку. Буквально за пару часов были согласованы все вопросы с авиацией. Две с половиной сотни новороссийских десантников ждали только команды. Лишь одно угнетало в этот момент Шаманова, Ему самому из-за ранения быть в составе десанта Булгаков категорически запретил. Пришлось подчиниться. Это ж не начальник госпиталя - пистолетом не напугаешь.

Идя на предельно малых высотах, едва не задевая макушки деревьев, Ми-8 несли новороссийских десантников в дудаевский тыл. Восемь десантных групп с шагом в полкилометра садились на горную гряду близ Ведено...

Находящийся в Ведено Масхадов долге не верил, что русские могли высадить десант. Когда же спустя несколько часов он все-таки послал своих людей разведать эту гряду и в случае чего уничтожить горстку десантников, наши уже успели окопаться и давно ждали гостей. Сброшенные с горы огнем десанта, боевики запаниковали. Многие полевые командиры бросали позиции, пока еще была возможность отхода не на безлесные горы, а в спасительные леса. Наступающий в низине 245-й полк ворвался в Ведено на плечах противника. Когда через полдня после начала десантной операции Ведено было взято, в штабе группировки поначалу этому не поверили.

ТАКТИКА наступления на Шатой была примерно такой же, как и под Ведено. Вертолетный десант седлал господствующие хребты и высоты, прикрытая им сверху пехота шла предгорьями...

Планируя десантные операции, Шаманов брал в расчет не только шатойских боевиков , но и возможные вылазки со стороны Бамута. Но где, по каким маршрутам скорее всего полезут на выручку из Бамута? Сил чтобы наглухо перекрыть все такие пути оседлав все высоты, у Шаманова, конечно же, не хватало, Потому цена ошибки при выборе мест десантирования - возможность внезапного появления дудаевцев в тылу наступающей на Шатой пехоты.

Десантирование, глубина которого теперь достигала сорока километров, началось с трагедии. Четвертый вертолет, садясь на гору, съехал в пропасть. Лишь несколько солдат успели выскочить из катящейся по склону машины.

• Условия для десантирования непригодны, - наотрез отказались продолжать полеты находящиеся на КП летчики.

Но там, в тылу у боевиков, три десятка десантников. Это его люди! Которых он обязан вернуть с этой войны живыми! Шаманов был готов растерзать вертолетчиков и их командиров, как и он, стеной стоящих за своих людей.

Это была обратная сторона войны, с которой он впервые столкнулся. Поднять своих бывало порой сложнее, чем победить врага. Заручившись поддержкой генералов Трошева и Булгакова, Шаманов все-таки победил. После крепкого разговора с вертолетчиками десантирование продолжилось.

:Оседлав хребет между Шатоем и Бамутом, десантники стали окапываться, готовясь к бою. Шаманов не ошибся: едва в низине началось наступление на Шатой по тем самым тропам, закрыть которые он и посадил десантников, на помощь своим полезли боевики из Бамута. Завязались бои.

Тяжелее всего пришлось группе майора Сергея Харчука. До двухсот боевиков, не давая нашим передышки, лезли на окопы Харчука то с одной, то с другой стороны. Три десятка десантников стояли насмерть. Если бы еще хватало патронов! Помочь ребятам можно только с воздуха. Но посланный вертолет с боеприпасами был сожжен боевиками при посадке прямо у десантников на глазах. Они продолжали драться, начав расходовать неприкосновенный запас патронов.

Только когда на третьи сутки посланная по горам на выручку Харчуку бронегруппа под командованием раненого, но оставшегося в строю майора Родионова наконец пробилась к своим, у Шаманова отлегло от сердца. Будучи еще раз раненным, Родионов прорвался-таки. Десантники соединились. Теперь устойчивость обороны там не вызывала сомнений.

Тяжелые бои завязались и в самом Шатое, который защищал отряд "Борзс" ("Волки") -личная охрана Дудаева, Но побежали и "волки". Преследовал их армейский спецназ.

У боевиков оставался один Бамут. Судя по радиоперехватам, в бандах начиналась паника: низовые звенья все настойчивее требовали от руководства немедленно идти на перемирие на любых условиях. "Не волнуйтесь, все вопросы с Москвой улажены, через неделю заключим мир", - успокаивали своих по рации дудаевские военачальники.

- Мы только недоуменно переглядывались и улыбались, - вспоминает Шаманов.

Его состояние между тем ухудшалось, Шаманову приказали передать должность прибывшему на замену подполковнику Аркадию Егорову. Передал. Полетели доложить в штаб группировки. И после доклада во время узнал о событиях в Буденновске:

Недолгой оказалась мирная служба полковника Шаманова. Через несколько дней после его выхода из отпуска у штаба дивизии сел вертолет командующего войсками округа.

• Ты мне там нужен, Володя. - Генерал-полковник Анатолий Квашнин был краток, предлагая Шаманову должность замкомандарма 58-й армии, фактически означавшую исполнение обязанностей замкомандующего группировкой минобороны в Чечне по боевым действиям.
• Десантные эмблемы на генеральские погоны меняете? - узнав о решении Шаманова, по старой дружбе пошутил потом один майор.

Он опять выбирал войну, которую недвусмысленно означала его новая должность. Там, в чеченских горах, куда он вновь возвращался после двухмесячного перерыва, лампасы носить будет негде. Он и в штаб армии, что во Владикавказе, за весь год службы замом командарма заедет лишь дважды - за получкой...

Осень 1995 года. Вялотекущий переговорный процесс проходил на фоне разной интенсивности боевых столкновений. Но долго такое состояние - ни войны, ни мира - продолжаться, конечно же, не могло. Это понимали все.

На одном из совещаний командующий объединенной группировкой генерал-лейтенант Анатолий Романов сказал, что планированием всех боевых операций должен заниматься войсковой офицер, Так Шаманов, едва прибыв в Чечню, будучи еще полковником, сразу стал и заместителем командующего по боевым действиям. Вспоминая печальный опыт первого этапа войны, когда разбитые боевики, растворившись среди мирного населения, потом вновь всплывали в другом месте, Шаманов с первого же дня стал добиваться взаимодействия армейцев, внутренних войск и милиции. И когда война разгорится с новой силой, такое взаимодействие наконец будет налажено: армия станет подавлять вооруженное сопротивление, внутренние войска - блокировать район или поселок, милиция - заниматься проверкой паспортного режима.

Поворотным моментом того странного времени стало покушение на генерала Романова. Политики были вынуждены что-то предпринимать. В войсках назревал едва ли не бунт: если уж командующего так подставляют...

Вновь создавались войсковые маневренные группы по направлениям, на этот раз включающие в себя и армейцев, и подразделения МВД. Все, по сути, приходилось начинать заново. Конфликт снова охватывал почти всю территорию Чечни.

В январе, когда Шаманов опять находился под Шатоем, банда Радуева огнем и мечом прошлась по земле Дагестана.

Сналчала напав на Кизляр, бандиты затем захватили село Первомайское. Операция по их уничтожению не удалась. Три сотни бандитов, пробив брешь в наших боевых порядках, сумели уйти безнаказанными. Несколько банд соеденились с людьми Радуева в Новогрозненском. Две тысячи дудаевцев, имея танки и БМП, закрепились в поселке, намереваясь дать войскам решительный бой. Когда стало ясно, что не избежать крупномасштабного боевого столкновения, командовать противостоящей боевикам маневренной группой наших войск поручили как раз прибывшему из-под Шатоя генералу Шаманову.

:Войска окружили Новогрозненский.

Мирному населению было предложено уйти из поселка или, по крайней мере, не находиться рядом с огневыми точками боевиков. Артиллерия и танки изготовились уничтожать артиллерию и танки дудаевцев. Терять людей в пешей атаке Шаманов не собирался, равно как и выпускать боевиков из поселка живыми.

Операция началась. Артиллерия и танки подавляли огневые точки боевиков, затем дом за домом брала пехота...

Уничтожив еще не встречавшуюся ему доселе банду таких масштабов, Шаманов прошел по улицам Новогрозненского. Два хорошо оборудованных ротных опорных пункта на северной окраине, еще один в центре. А вот и их бронетехника, которую почти сразу уничтожили наши танки. Почти тысяча восемьсот убитых боевиков плюс пленные, Одних только наемников из арабских стран положили до сотни.

Увы, не меньше четырех десятков бандитов, воспользовавшись густым утренним туманом и нехваткой войск для полного окружения, все-таки прорвались и ушли. Среди них, как рассказали плененные охранник и водитель Масхадова, был и сам начальник штаба дудаевских войск.

Да, у боевиков не было шансов победить, Но все же, подумал тогда Шаманов, он бы на месте Масхадова в такой ситуации предпочел бы скорее погибнуть, а не бежать, бросив войско.

ОПЕРАЦИЮ в Ножай-Юртовском и Веденском районах проводили вместе с генерал-лейтенантом Константином Пуликовским. Он со своим корпусом наступал по одной стороне реки, Шаманов со своей маневренной группой, включавшей силы двух бригад и полка, - по другой. Бои шли один за другим.

Возросшее боевое мастерство войск позволяло осуществлять любые полководческие задумки. Причем их уже не надо было согласовывать - доверие к Шаманову теперь было полным. Это позволяло оперативно вносить изменения в замысел и по ходу боевых операций.

...Шаманов наступал по предгорьям. Внушительных размеров село Центорой лежало на господствующей высоте. Демонстрируя преимущество своего положения, боевики внаглую - встав во весь рост - рыли окопы на северной окраине села. Как выяснится потом, уверенность их была не беспочвенной: сил и бронетехники в Центорое скопилось достаточно.

Шаманов позволил им немного зарыться - все равно глубже, чем по пояс, до утра не окопаются, а на рассвете как следует врезал по боевикам артиллерией. Потом началось так называемое наступление под артиллерийским зонтиком. Выведенные на прямую наводку горные пушки переносят огонь все выше и выше в горы, пехота, не отставая, идет за разрывами. После боя офицеры наступающей под этим "зонтиком" 136-й мотострелковой бригады признаются, что ощущение было не из приятных. Казалось, вот-вот артиллерия не успеет перенести огонь и ударит по своим.

Тем временем пехотинцы 276-го полка обошли Центорой с юго-востока. Бронегруппа и еще один обходящий пеший отряд обогнули село с третьего направления.

Запаниковав уже после того, когда им не удалось отстоять находящуюся на горе северную окраину Центороя, дудаевцы были и вовсе подавлены, неожиданно получив еще и одновременные удары с двух других направлений. Оглушенным непрекращающейся танковой и артиллерийской пальбой, им казалось, что со всех сторон на них наступают несметные полчища противника. Агония цепляющихся за жизнь боевиков была недолгой...

Так в течение нескольких часов, не имея ощутимого превосходства в живой силе, Шаманов взял горное село Центорой, не потеряв ни одного человека,

Следующим рубежом обороны боевиков стало еще более укрепленное горное село Дарго.

- В Дарго никогда не ступала и никогда не ступит нога русского солдата, - не раз с гордостью говорил Басаев.

Шаманов думал иначе. Примерно так же, как и Центорой, было окружено и взято Дарго.

А во время наступления на Ведено, которое, как и год назад, снова предстояло брать, произошло еще одно символичное событие. Создав три обходящих рейдовых пеших отряда, Шаманов пошел по горам. Во время долгого пешего перехода его войска встретили на пути внушительных размеров памятник дореволюционной постройки. На расхождении двух горных гряд, на самом высоком, хорошо видном со всех сторон месте, на огромном камне был высечен восседающий на коне Шамиль. "Здесь воины Шамиля остановили генерала Ермолова", - гласила выбитая на камне надпись.

Пройдя по ведущей к памятнику длинной асфальтированной дороге, воины Шаманова, не останавливаясь, пошли дальше. Оставлять на постаменте свою надпись было некогда, Да и незачем. Русский солдат пришел в эти горы воевать с бандитами, а не с прошлым...

СМИРИСЬ, БАМУТ, ИДЕТ ШАМАНОВ...

ПРОИЗОШЕДШАЯ 16 апреля трагедия -расстрел засевшими в засаде боевиками тыловой колонны 245-го мотострелкового полка - повлекла за собой кадровые перестановки. Новым командующим группировкой Вооруженных сил было решено назначить Шаманова. Так, не проходив и четырех месяцев генерал-майором, он принял должность, которую до этого исполняли только генерал-лейтенанты.

В Ханкале новому командующему поручили спланировать и провести боевую операцию по подавлению последнего к тому времени очага сопротивления боевиков - в населенных пунктах Гойское, Орехово, Бамут. Действовавшая до этого на бамутском направлении маневренная группа наших войск, понеся недавно существенные потери, вынуждена была отступить.

Теперь войска на неприступный доселе Бамут вел Шаманов.

Подошли к Гойскому. Боевики, как это было уже не раз, заняли оборону в селе. Генерал встретился со старейшинами. Предложил убедить боевиков покинуть село, Когда стало ясно, что дудаевцы не уйдут, старейшины попросили у Шаманова три дня, чтобы из села вышли мирные жители.

Наступление началось на четвертый.

Уже на подходах к Гойскому по нашим был открыт сильнейший огонь. Тогда войска аккуратно обошли село. Затем танки и артиллерия ударили по выявленным огневым точкам боевиков, нанеся им мощнейшее огневое поражение. И только после этого пошла пехота.

Генерал не испытывал ни жалости, ни уважения к стойко принимающим смерть боевикам. Будь они настоящими воинами - сами бы пошли в атаку, а не подставляли под снаряды дома мирных жителей.

Тем более что пройдя после боя по изрытым окопами улицам Гойского, Шаманов увидел: боевики вовсе не собирались тут умирать. Полтысячи дудаевцев, судя по опорным пунктам, имели здесь десяток танков, боевые машины пехоты, разные артсистемы. Но особенно поразил какой-то БТР с авиационной пушкой. "Самоделка", - подумал Шаманов, на всякий случай отправив загадочный экземпляр в штаб группировки. Оказалось, самый что ни на есть заводской! Новейший, созданный только в единичных экземплярах БТР-90! Он, генерал, его еще на картинке не видел, а у бандитов этот танк уже на вооружении. Ну дела...

Горное село Орехово стало вторым рубежом обороны дудаевцев на пути войск к Бамуту. Некогда цветущее, оно давно уже было процентов на 80 разрушено и, по сути, превратилось в настоящий феодальный замок, в котором жили одни боевики, обложившие данью окрестные села.

Генерал не стал искушать судьбу. Обходящими отрядами заблокировав мертвое село со всех сторон".он авиацией и артиллерией уничтожил все, что там было.

Война неизбежно приближалась к концу. Оставалось взять последнюю крепость. Прильнув к оптике, Шаманов всматривался в Бамут, который впервые видел, но о неприступности которого уже столько слышал.

"Город-герой, неприступная крепость Бамут" - так назвал еще в 95-м это начинающееся на равнине и уходящее в горы село Дудаев. Село, превращенное в настоящую крепость. Пять километров по фронту и семь в глубину. Эту крепость в течение войны уже трижды безуспешно пытались взять наши.

Шаманов поймал себя на мысли, что теперь, как, наверное, никогда прежде, не имеет права на ошибку. Конечно, генералу добавляли уверенности уже добытые им победы. Только нынешняя задача сложнее всех предыдущих. По всем канонам военной науки, даже невыполнимая. Ведь их там, в Бамуте, не меньше тысячи. Не больше тысячи наберется и в его атакующей цепи. Только боевики-в обороне, выше, да еще в такой крепости! Попробовать раздолбить ее с воздуха? Но Бамут и без него бомбили уже целый год. Уж больно много тут этих домов-дотов, едва ли не по три на каждого обороняющегося бандита. Боевики к тому же наверняка пережидают налеты в укрытиях. А потом заново отстраивают свою крепость - рабов и цемента, видно, у них хватает. Не все еще особо-то и разбомбишь. Чего стоит хотя бы примыкающая к селу бывшая позиция баллистических ракет со всем ее подземным хозяйством. Тут не армейская авиация нужна.

Да, это действительно неприступная крепость, в которую ни в прошлом, ни в этом веке не ступала нога русского солдата. Пока не ступала...

БОЛЬШЕ суток боевики, прячась по норам, тщетно ждали артиллерийских ударов. Ни артподготовки, ни наступления низиной, которое они приготовились отразить, так и не случилось.Снующие по равнине танки и БМП были лишь специальным отрядом имитации,Пока они усиленно изображали подготовку к наступлению с равнины, три обходящих пеших отряда окружали Бамут с гор.

Конечно, идя по горным лесам, они не имели возможности тащить с собой технику. Но только так можно было достичь внезапности, а главное - заставить боевиков сражаться в окружении, чего они прежде никогда не выдерживали.

К полуночи все отряды вышли на назначенные рубежи. Не успевали только десантники - им идти было дальше всех.

В 4 утра 131-я и 166-я бригады, обошедшие Бамут с востока, и 136-я, нависшая над селом с северо-запада, одновременно двинулись на Бамут. 324-й полк пошел с предгорья. Завязавшихся на дальних подступах к селу боев Шаманов не видел. С КП просматривались лишь низинная часть Бамута и уходящие вверх зеленые горы. Шаманов не видел, но ему казалось, он чувствовал, как его бойцы, взяв боевиков в тиски, начинают шаг за шагом медленно давить, наступая навстречу друг другу.

...Тяжелое положение складывалось у отряда 131-й бригады. "Помогите огнем - очень укрепленный район", - передавал комбриг. Тяжело шло наступление и идущей с другой стороны 136-й . Там наши оказались между двумя опорными пунктами дудаевцев. Попали под перекрестный огонь. На прямую наводку срочно были поставлены горные пушки, по навесной траектории ударила сводная артгруппировка.

- Дальше идти не можем. У них здесь целая сеть дотов! - снова вышла на связь 131-я.

Офицеры на КП молча переглянулись: не пройдут... Но Шаманов находит решение - надо применить огнеметы! И тут же приказывает наступающему по соседству командиру отряда 166-й силами разведроты ударить этим боевикам в тыл.

Удалось! С двухсот метров огнеметчики закинули капсулы в амбразуры двух дотов. Те загорелись, и боеприпасы в них сдетонировали! Взрывы разворотили оба дота. Вот наконец на выручку 131-й подоспела, ударив дудаевцам в спину, и разведка 166-й. Общими усилиями они опрокинули боевиков. Те, потеряв полсотни убитыми, отступают, бегут.

...В эфире радостный голос десантников, терпеливо сидящих в засаде. Дождались... Он так и знал! К боевикам обязательно должна была прийти помощь из Ингушетии - тут и к гадалке ходить не надо, Две машины с боевиками ехали как раз по той дороге, сторожить которую он и посадил десантников. Расстреляв бандитов, наши осмотрели трофеи. В командирской сумке одного из боевиков - карта Ингушетии с нанесенными местами содержания русских пленных и базами подготовки боевиков. Да еще и "раздаточная" ведомость впридачу, где поименно расписано, кому сколько платят.

...Наконец 136-я раздавила оба опорных пункта боевиков и гонит их к Бамуту. Но часть дудаевцев почему-то отходит в другую сторону... Скоро это бегство поясняют радиоперехваты. В Бамуте остаются только смертники! Остальные как раз и уходят лесами между десантниками и 136-й. Если бы у него было хотя бы немного больше войск!

Вечером, когда отряды трех бригад и полка почти вплотную подошли к Бамуту, Шаманов приказал всем остановиться и перейти к обороне. Разведподразделениям - к ночному отлову прячущихся в лесах бандитов. Понимая, что за день не управиться, генерал еще днем распорядился дать разведчикам отдохнуть.

Ночью Шаманов подвел итоги. Первый этап операции выполнен. Дорогой ценой - шестнадцатью жизнями русских солдат пришлось заплатить за окружение этого города-крепости. Генералу не было легче оттого, что боевики потеряли днем в десять раз, а к утру - в результате ночных разведдействий - уже в двадцать раз больше. Не успокаивало и то, что когда-то на грозненских улицах такие суточные потери считались бы удачным исходом. Он-то еще никогда не терял столько! Но на смену тяжелой ночи приходит новый день. Пора брать эту крепость! После артподготовки генерал дал команду: "Вперед!"

Со всех горных направлений одновременно в атаку пошла пехота. Перед ней, работая по навесной траектории, дорогу выстилала снарядами артиллерия. Двойка за двойкой взлетали с созданной Шамановым недалеко от КП площадки подскока боевые вертолеты. На командном пункте - все четыре командира вертолетов. Как только из какого-то дота открывали огонь, вертолетчики тут же получали задачи, визуально наблюдая цели. И бегом по машинам. Через минуту-другую поднявшаяся двойка Ми-24 уже давила едва заговорившую огневую точку. А на площадку подскока тем временем садились два других вертолета. Продолжающаяся второй день вертолетная карусель просто деморализовала дудаевцев, с ужасом наблюдавших, как один за другим умирают их доты, которые теперь почему-то не успевают покидать расчеты. Идеей Шаманова был восхищен даже командующий авиацией группировки генерал-майор Петр Казак. "Никогда прежде не видел столь эффективного применения боевых вертолетов", - признался потом повидавший всякого заслуженный боевой летчик.

Через несколько часов такого боя побежали и смертники. Только бежать уже было некуда. Их безжалостно давила огнем занимающая уцелевшие дома пехота...

После суток уличных боев "неприступная крепость Бамут", которую в течение года войны трижды не могли взять наши войска, была взята Шамановым при совершенно фантастическом соотношении потерь. Четырех человек недосчитались наши боевые порядки во время самого штурма. Общие потери боевиков за двое суток боев перевалили за полтысячи.

Подводя итоги операции, генерал скажет потом, что ее исход решило возросшее боевое мастерство войск. Прилетевшие через день с командующим войсками СКВО генерал-полковником Квашниным журналисты, осмотрев бамутские укрепления, назвали 39-летнего генерала Шаманова Суворовым наших дней.

ТРАГИЧЕСКАЯ РАЗВЯЗКА

ИЮЛЬ 96-го. Последний очаг обороны боевиков был подавлен. В лесах, конечно, еще прятались немногочисленные банды

"непримиримых", время от времени нанося удары из-за угла. Организованного сопротивления боевики оказывать уже не пытались, Военный этап восстановления конституционного порядка в Чечне наконец был действительно завершен. В республике впервые появились все условия для мирного урегулирования и восстановления нормальной жизни.

31 июля генерал-майор Владимир Шаманов сдал должность командующего группировкой Вооруженных сил и победителем уехал в Академию Генерального штаба. До начала учебы он еще успевал сходить в небольшой отпуск, на шестой день которого, в санатории, он и узнает, что несколько сотен боевиков, просочившись в Грозный, попытаются захватить важнейшие административные здания.

- Это была их самая последняя попытка заявить о себе, - скажет потом Шаманов. - Генерал-лейтенанту Пуликовскому, окружившему Грозный, к сожалению, не дали тогда доделать начатого. В войну опять вмешалась политика! Столько месяцев ждали, терпели и не могли подождать еще день...

Да, в войну опять вмешалась политика или что-то еще. Только начни боевики свою акцию двумя неделями раньше, у двухлетней войны на Кавказе, предположу, могла быть совсем другая развязка. Могла бы....

Так уж вышло, что точку в той войне поставил другой генерал-десантник, с которым они до этого даже дружили, командуя ротами в рязанском десантном училище. Совсем другую точку, чем та, которую стремился поставить Шаманов.

В итоге Чечня - опять некая криминальная территория с непонятным статусом внутри России. Впрочем, итог ли это?

СЕГОДНЯ генерал-майор Владимир Анатольевич Шаманов служит начальником штаба дислоцирующейся на важнейшем направлении общевойсковой армии. Сегодня, когда у государства нет денег ни на полноценную боевую подготовку частей и соединений, ни на выплату денежного довольствия своим защитникам, служить и командовать генералу куда труднее, чем когда-то в чеченских горах, где он не знал поражений и неудач. И где чувствовал себя даже комфортнее, чем теперь, когда не в его, генерала, силах вывести свою армию из окружения неразрешенных проблем и бед.

"Генералом войны" назовут Шаманова бывшие сослуживцы по новороссийской десантной дивизии. Да, война действительно была его временем. Но не потому, что он любил ее. А как раз потому, что больше всего на свете возненавидел войну. Войну с трехзначным числом ежедневных потерь, что велась на грозненских улицах. Войну которую вел Басаев с мирными жителями Буденновска. И особенно войну, страшные последствия второй он увидел когда-то на месте казни русских солдат на цементном заводе. Вот тогда-то он русский офицер, честно решил для себя, что не имеет права быть в стороне от войны.