вто и снв-з, или

Как высокоточное оружие влияет на стратегический баланс"

Россия и США за последнее десятилетие предприняли ряд шагов в направлении радикального сокращения своих стратегических ядерных арсеналов. В этой связи вполне закономерен вопрос - до какого уровня можно реально проводить дальнейшие сокращения и как их осуществлять для того, чтобы остающийся меньший стратегический арсенал продолжал эффективно выполнять роль сдерживания.

Вспомним некоторые, максимально обобщённые цифры, характеризующие уровни стратегических вооружений.

Договор СНВ-1, вступивший в силу в 1994 г., ограничивает стратегические наступательные вооружения (СНВ) на уровне 6-7 тысяч боезарядов для каждой стороны. Договор СНВ-2, ратифицированный Россией в апреле 2000 г., призван сократить СНВ до уровней в 3-3,5 тысячи боезарядов. Хельсинкские соглашения 1997 г. устанавливают пределы в 2-2,5 тысячи боезарядов в будущем Договоре СНВ-З.

А в ноябре 2000 г. на весь мир прозвучало заявление российского президента, предложившего сократить СНВ США и России до 1,5 тысячи боезарядов. Была выражена готовность российской стороны договариваться и о более глубоких сокращениях. Известно, что в ходе избирательной кампании Джордж Буш также выражал готовность к дальнейшим снижениям уровня стратегических вооружений в ближайшие годы.

При оценках стратегического баланса для проведения сокращений на паритетной основе ранее принимались во внимание лишь возможности ядерных вооружений и средств их доставки, что было оправдано существованием огромных ядерных арсеналов у обеих сторон. В перспективе, по мере более глубоких количественных сокращений СНВ, снижения их оперативной боеготовности и, вероятнее всего, развития и развёртывания стратегических оборонительных средств, возрастёт роль и других факторов, которые пока не учитываются и практически никак не ограничиваются. Своевременное выявление таких факторов, изучение их влияния и учёт в переговорах по СНВ представляется весьма актуальным, поскольку процесс сокращений ядерных вооружений может быть успешным и необратимым лишь при условии, что он сбалансирован и не является дестабилизирующим .

Очевидно, что при более глубоких сокращениях на первый план выдвигается проблема выживаемости стратегических ядерных сил (СЯС). Какие объективные факторы могут угрожать выживаемости СЯС в перспективе?

Один из таких факторов - развитие высокоточного обычного оружия (ВТО). Актуальность проблемы влияния ВТО на стратегический баланс подчеркивается целым рядом обстоятельств.

Во-первых, ВТО совершило качественный скачок в своём развитии в последнее десятилетие. В США сейчас активно разрабатываются десятки программ по совершенствованию ВТО, способного угрожать объектам российских СЯС. Следует особо отметить, что перспективное обычное оружие, действующее на принципах кумулятивного и кинетического воздействия, представляет угрозу и для ракетных комплексов шахтного базирования, до сих пор считавшихся неуязвимыми при воздействии неядерным оружием. В частности, как показывают оценки, боеприпасы весом в 500-1.000 кг будут способны пробивать насквозь броню толщиной до 2-3 м, а точность их доставки может быть повышена до 1-2 м при размещении на управляемых бомбах и малозаметных крылатых ракетах большой дальности¹.

В течение ближайшего десятилетия планами Министерства обороны США предусматривается развертывание более 100 тысяч единиц обычного ВТО. Более того, совершенствуется обеспечивающая инфраструктура, предназначенная для эффективного применения ВТО - средства разведки, системы целеуказания и координации действий.

Во-вторых, проводя сокращения своих стратегических вооружений, США стремятся, тем не менее, соответствующий потенциал сохранить. Как правило, стратегические системы доставки Пентагон не ликвидирует, а переориентирует на выполнение неядерных задач.

К примеру, как известно, тяжёлые бомбардировщики типа В-1В не будут засчитываться по Договору СНВ-2. Весьма вероятно, что при дальнейших сокращениях Вашингтон будет настаивать на выведении из засчета и других типов бомбардировщиков на том основании, что все они переориентированы на решение неядерных задач. Настораживает также тот факт, что в США разрабатываются планы создания пунктов долговременного базирования стратегических бомбардировщиков за пределами американской территории, что существенно сократит подлётное время².

Ещё один пример - существующие планы переоборудования ПЛАРБ типа "Огайо" в носители крылатых ракет морского базирования (КРМБ) большой дальности³. Одна такая лодка будет способна нести до 154 КРМБ. Если в носители КРМБ будут переоборудованы четыре лодки "Огайо", то количество крылатых ракет на американских подводных лодках практически удвоится. Учитывая же то, что перспективные КРМБ США будут обладать дальностью полёта более 2.000 км при боевой нагрузке до 450 кг, способностью перенацеливания в полете и малой заметностью, они будут представлять значительную угрозу для российских объектов СЯС. Разумеется, воплощая эти планы в жизнь, США приложат все усилия для того, чтобы переоборудованные лодки не засчитывались в потолки СНВ, разрешённые для развертывания.

Вполне вероятно, что Пентагон в перспективе будет настаивать и на выведении из засчета межконтинентальных баллистических ракет (МБР) без их фактической ликвидации. Так называемая "разгрузка" МБР представляется лишь промежуточной процедурой, призванной оттянуть время, чтобы в последующем также переориентировать МБР на выполнение обычных задач.

В-третьих, показательно, что развитие и развёртывание ВТО сопровождается появлением в США новых доктринальных положений, которые объективно направлены, с одной стороны, на снижение "порога" применения ядерного оружия (снижение мощности ядерных боезарядов при одновременном повышении точности их доставки)⁴, а с другой - на постепенный перенос роли сдерживания с ядерного на неядерное оружие⁵.

В-четвёртых, как известно, в США на законодательном уровне принято решение о развёртывании национальной системы противоракетной обороны (НПРО), как только для этого будет создана техническая база. Подготовка к её развертыванию началась ещё в конце 1990-х гг. И, вероятнее всего, администрация Буша расширит пакет программ, нацеленных на создание эшелонированной системы ПРО для защиты всей территории Америки, и ускорит их реализацию. В этом контексте системы вооружения, оснащённые высокоточным оружием, могут выглядеть как первая линия перспективной НПРО, задача которой - обезоружить российские СЯС, лишив Россию возможности массированного ответного удара. По этой причине обеспокоенность российской стороны по поводу планов развертывания НПРО США представляется вполне обоснованной и закономерной.

В-пятых, хотелось бы отметить вот какое обстоятельство. За рубежом всё большую популярность приобретает идея снижения оперативной боеготовности СЯС с целью предотвращения непреднамеренных и случайных пусков (dealerting). Многим сторонникам сокращения ядерных вооружений эта мера представляется некоей временной альтернативой сокращениям СНВ. Но также понятно, что нельзя снизить оперативную боеготовность СЯС, не повысив при этом их уязвимость. Снижение оперативной боеготовности СЯС не приведёт к более стабильной ситуации, а вызовет совершенно противоположный эффект, если не ограничивать контрсиловые возможности обычного ВТО.

В этом смысле довольно симптоматичны предложения нового президента США, сделанные им в ходе избирательной кампании. В своей речи в Национальном пресс-клубе 23 мая 2000 г. Джордж Буш мл. предложил следующую программу действий своей администрации: радикально снизить уровни СНВ (на основе одностороннего решения), радикально понизить оперативную готовность СНВ и развернуть широкомасштабную НПРО.

Нетрудно видеть, что все эти меры будут объективно способствовать повышению контрсилового потенциала ВТО и усилению влияния последнего на стратегический баланс. Развёртывание средств ВТО, способных нанести превентивный обезоруживающий удар по российским СЯС, будет весьма серьёзно дестабилизировать военно-политическую ситуацию.

Пожалуй, лишь немногие сейчас способны верить в реальность угрозы массированного превентивного ядерного удара, на чём основываются наиболее консервативные модели стратегического баланса. Причиной тому ≈ осознание военно-политическими элитами ядерных держав неизбежности катастрофических последствий такого шага для экологии всей планеты, даже если защищающаяся сторона не окажется способной нанести ответный удар.

А вот сценарий превентивного удара по СЯС обычным оружием выглядит куда более реалистичным, приемлемым и даже гораздо более привлекательным для нападающей стороны - если есть высокая вероятность того, что такой удар будет эффективным и безнаказанным. В итоге резко снижается "порог" для нанесения превентивного обезоруживающего удара по СЯС.

Таким образом, высокоточное оружие Соединённых Штатов является в перспективе потенциально гораздо более опасным для российского ядерного арсенала, чем планируемая национальная противоракетная оборона. Так же, как и в вопросе по НПРО, Россия должна чётко определить своё отношение к наращиванию контрсилового потенциала ВТО США. В этом случае позиция России по отношению к стратегическому балансу сил выглядела бы более последовательной, чем сейчас, когда постоянно подчёркивается фактор ПРО - а фактор ВТО практически не принимается во внимание.

Хотя позиция России на международной арене сейчас не выглядит достаточно сильной для того, чтобы добиться существенного прогресса в решении проблемы учёта ВТО в стратегическом балансе, тем не менее, сегодня даже в рамках сложившихся переговорных механизмов по СНВ и обычным вооружениям можно избежать ошибок, которые могут негативно сказаться в будущем. На переговорах по Договору СНВ-3 необходимо учесть фактор ВТО для того, чтобы грядущие двусторонние сокращения были сбалансированными.

Как показывают оценки, если не вводить ограничений на стратегические носители в обычном оснащении, то у США к 2010 г. их может оказаться достаточно для нанесения неядерного обезоруживающего удара по ракетам наземного базирования РФ⁷.

Можно предложить для включения в Договор СНВ-3 ряд конкретных мер, которые будут ограничивать контрсиловой потенциал ВТО США и тем самым снизят озабоченность России в этом отношении:

1. Следует добиваться обязательной ликвидации систем доставки, выводимых из засчёта. В особенности это касается межконтинентальных баллистических ракет наземного и морского базирования.

2. Остроту проблемы КРМБ большой дальности в переговорах по СНВ можно было бы снять благодаря совокупности следующих мер: контролируемая ликвидация ядерных боезарядов КРМБ; введение запрета на развёртывание более 18 ПУ КРМБ на каждой подводной лодке; ограничение районов патрулирования атомных подводных лодок, вооружённых КРМБ большой дальности.

3. Важно добиться ограничений на развёртывание стратегической авиации США, переориентированной на решение неядерных задач.

Евгений МЯСНИКОВ, Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ