ПОГИБШЕМУ 7 августа 1996 года в Грозном сержанту Алексею Глазачеву повезло: он обрел-таки упокоение в родной земле. Спустя месяц после гибели, 4 сентября, он был похоронен в Архангельске. Его война закончилась этим осенним днем...

По христианскому обычаю покойника отпевают три дня, после чего предают земле. Отходная молитва для сержанта спецназа шумиловской оперативной бригады Приволжского округа внутренних войск Алексея Глазачева затянулась на месяц. Долог и многотруден оказался его путь домой. Больше недели Алексей числился пропавшим без вести. Контуженная и обгоревшая в грозненских пожарах душа его все это время металась по усыпанным гильзами и кирпичным крошевом, обильно политым кровью улицам страшного города... А потом, испытавшая запредельную жару августовских пожарищ, дрожала в леднике рефрижераторов 124-й ростовской судебно-медицинской лаборатории...

Почти две недели в далеком и мирном Архангельске родители Алексея мерили вдруг страшно растянувшиеся дни телеграммами за подписью комбрига. Материнское сердце остановилось, когда в квартиру пришла первая весть: "Ваш сын погиб при исполнении служебно-бое-вых задач в Республике Чечня". Следующая за ней бумажка со скупыми строками:

"...Данные в отношении гибели вашего сына не подтвердились... он считается без вести пропавшим..." - казалось, вернула в онемевшее сердце призрачную надежду. "Не погиб сынок. Без вести... Может быть, жив..." Но два последующих известия отняли и ее:

"... Обнаружено тело Глазачева Алексея Сергеевича, погибшего при выполнении служебно-боевых задач..." и "Вам необходимо выехать в ОГВ 1602 Ростова-на-Дону для опознания возможно погибшего сержанта Глазачева..." Отец Алексея, Сергей Андреевич, нашел сына среди десятков изувеченных войной тел. Ужасы вагонов-холодильников 124-й лаборатории, тяжкая процедура опознания будто заморозили сердце отца. Человеческая психика, включив защитную реакцию, запретила чувствам вырываться наружу. Разум твердил одно: "Найти сына... Увезти домой из этого ада..." Уже потом, после похорон Алексея, пошел откат: в глазах вереницей мелькали вагоны, в ушах стоял лязг открываемых дверей, из которых тянуло холодом. Могильным холодом... Этот холод Сергей Андреевич ощущает до сих пор. Расстаться с ним, наверное, уже будет не суждено...

Спустя год после призыва, закончив "учебку", 14 мая 96-го сержант Алексей Глазачев прибыл в Грозней в составе группы специального назначения "Оборотень".

Его война началась. Он был готов к ней. Боевую науку, которую упорно изучал на приволжской земле, здесь, на земле кавказской, предстояло оттачивать на практике. Что ж, науку ту сержант усвоил как надо. Спустя короткое время, в конце мая, сумел отличиться. В составе группы принял участие в задержании особо опасной банды, на счету которой были десятки убийств и грабежей. К тому же она долгое время находилась в розыске... Бандитов "оборотни" обезвредили, за что Алексей получил свою первую награду-знак "За отличие в службе" II степени.

К тому времени, когда Алексей прибыл в Чечню, и бригада, и ее спецназ уже прошли суровое испытание тяжелейшими мартовскими боями в Грозном. Прошли с честью, показав примеры высочайшей доблести и отваги, И наступившее лето по сравнению со смертоносным мартовским ураганом, изрядно потрепавшим часть, казалось неизмеримо спокойней. Шумиловцы занимали в Грозном свой пункт временной дислокации в 15-м городке. Кроме этого, взводные опорные пункты находились на площади Минутка и в близлежащем высотном здании, Здесь вместе с солдатами 101-й ОСБРОН и подразделением Российской армии бригада "держала" сердце города. Именно здесь спустя два жарких летних месяца начались одни из самых героических и драматичных событий августовского противостояния, когда по одну сторону было беспримерное мужество русского солдата, по другую - звериный оскал чеченских "волков". Шумиловские "оборотни" не одну шкуру содрали с "борзсов" в том августе, вступив со зверьем в смертельную схватку...

Схватка началась 6 августа. В городе шли очень тяжелые, изматывающие бои, но ни один блокпост, ни один опорный пункт не сдавался и не был захвачен боевиками. За полтора года войны "федералы" воевать научились, А стойкости русскому солдату всегда было не занимать.

Шумиловская оперативная бригада, как и в марте, снова оказалась между молотом и наковальней. Ее временные опорные пункты, стоящие в самом центре города, были для боевиков как кость в горле, потому что контролировали центральные жизненно важные транспортные магистрали Грозного... Ребята бились отчаянно, отражая по нескольку десятков штурмов за сутки.

7 августа к 14.00 после почти полутора суток непрекращающихся боев на Минутке положение дел стало очень серьезным: появились раненые, возникли проблемы с водой, боеприпасами. Командование бригады приняло решение направить из пункта временной дислокации к ВОПам "Минутка" и "Дом" штурмовую группу. Задача ей была поставлена четко: прорваться на площадь, доставить туда боеприпасы, продукты, эвакуировать раненых. Задача была не из простых - улицы Грозного к тому времени представляли собой сплошной огненный лабиринт, где каждый метр мог оказаться последним. Поэтому в бой решено было бросить спецназ.

Колонну из четырех БТРов возглавил старший лейтенант Дмитрий Ларин, ныне майор и Герой России, заняв место во второй машине. Командир отделения сержант Алексей Глазачев входил в замыкающую группу, которой командовал прапорщик Олег Токарев. Четыре под завязку забитые вооружением и боеприпасами машины на предельной скорости мчались по улицам. Несколько раз колонну обстреливали. Но колонна шла. Шла на выручку боевым друзьям.

Водители ориентировались по корме идущего впереди БТРа - настолько плотным был дым от пожарищ и густой пыль. Эта вот дымовая завеса стала роковой для последней машины. Мчавшаяся на полном ходу колонна на Ханкальской улице попала под плотный обстрел из гранатометов. Идущие впереди машины с контуженными водителями сумели вывернуть, не столкнуться с горящей на перекрестке БМП. Последний же - четвертый БТР на всей скорости врезался в пылающий остов. Удар был очень сильным, В ту же секунду остановившийся БТР попал под перекрестный гранатометный огонь - "духи" били по машине почти в упор. Несколько взрывов разворотили броню. Из загоревшегося чрева сквозь пламя, клубы дыма и ливень автоматных очередей контуженные спецназовцы все же сумели выбраться - а говорят, в огне брода нет! Олег Токарев, собрав группу, занял оборону в соседнем частном доме и держался там четыре часа, отбивая атаки боевиков. Только не было рядом с ним сержанта Глазачева - для Алексея вспышка взрыва на броне БТРа стала последним, что он видел в своей жизни. Вместе с ним в дымящемся нутре бронемашины остался и рядовой Владимир Русинов. В огненной круговерти выбравшиеся из машины спецназовцы не смогли забрать с собой погибших на их глазах ребят...

Только 14 августа местные жители передали тела Алеши Глазачева и Володи Русинова командованию части. По другим данным, они были возвращены лишь благодаря долгим и умелым переговорам офицеров бригады с боевиками - в обмен на захваченных в плен "духов".

Сержант Глазачев погиб геройски - ведь он, продираясь сквозь огонь и свинец, шел на выручку братишкам. Не дошел, сложив голову за други своя. И нет подвига выше... Орден Мужества, которым спустя год - 6 августа 1997 года-Алексей был посмертно награжден, тому подтверждение...

Алексей погиб, но не ушел из сердец десятков людей, знавших его. Значит, права мать лучшего друга Алеши, боевого братишки Рушана Салахова, когда в своем письме Тамаре Мефодьевне Глазачевой пишет: "Я знала Алешу один день - познакомилась с ним, когда приехала проведать своего сына. Когда узнала о гибели Алексея, столько дней подряд безумно плакала. И сейчас считаю, что вторая половина моего сына осталась в Чечне. Как они были близки друг другу, как уважали друг друга... Об одном тебя прошу; не считай Алешу за погибшего. Он с нами, я всегда чувствую его рядом со своим сыном..."

Не.считайте мертвыми ушедших парней. Они живы, пока жива наша память, пока мы произносим за них третий тост...